Это обычный хищник, кормящийся мясом. Как заявляют научные работники,— миофаг. Ловит и употребляет в пищу мышей и лесных полевок, бурундуков, пищух, водяных полевок и молоденьких ондатр, землероек, лягушек, ящериц, при случае расправляется с белкой и зайцем. И рыбу достает, раков, моллюсков. Даже больших насекомых ловит и употребляет в пищу.

Растительную еду отвергнет и в голодные деньки. В день поглощает сто—120 граммов корма.

Колонок живет не столько нынешним деньком, ведь и беспокоится о собственном будущем: непременно делает запасы. В его продовольственных кладовых бережно сложены тушки мышей, полевок, пищух и прочих животных, другой разов рыбка, птички, ящерицы.

Мой приятель охотовед Юрий Зубков поведал: «Поймал я осенью колонка живым и здоровым, за палец. Принес домой, устроил ему клеточку с филиалом для утепленного гнезда, поставил ее в сарае, стал зверя подкармливать. Назвал Федей. Сначала он отлеживался в гнезде, хотя с любым деньком регулярно возникал в «прихожей» клеточки.

Однажды ночкой непредсказуемо врезал выносливый холод. Пошел я днем проведать и покормить Федю, а он топчется в «прихожей», дрожит от морозы, ну а в гнездо не лезет.

«В нежели дело? — мыслю.— Этак и подмерзнет зверек». Стал выяснять первопричину, и оказывается, что Федя остатками еды засорил свое гнездо под самый «потолок». Да так тесно уложил ее...»

В марте, с остановкой холодов, колонки стают беспокойно интенсивными. Во 2 половине данного месяца, как скоро самки заневестятся, у их наступает гон, в период которого самцы носятся как угорелые. Даже кормиться перестают.

В помете случается от 2-ух до 12-ти, в первую очередь 4—7 детенышей. Рождаются они абсолютно немощными крошками 6—7 граммов массой, в густом ясном пушке.

Но растут живо. В месяц прозревают и слышат, ну а в полтора стают так подвижны, что начинают с мамой узким табунком ходить около гнезда, набираясь навыка. В 2 месяца переходят на самостоятельную добычу еды, ну а в конце августа — начале сентября выводки распадаются. В октябре сеголетка по объемам теснее тяжело отличить от совершеннолетнего.

Жизненный путь колонка недолог: 2—3, нечасто 4 года.

Убежище зверь организует под корнями, в дуплистых деревьях и колоднике, под кучами хвороста, валежником. Гнездовая камера обихожена усердно, она комфортна, тепла, выстлана ветошью, шерстью, перьями. Кроме главного гнезда у колонка на охотничьем участке есть немного временных убежищ, коими он временами использует. Часто делает гнезда в норах бурундуков, пищух, водяных полевок, расширяя и углубляя их на свой вкус.

Колонок — хороший рыболов и неплохой пловец. Неоднократно приходилось смотреть, как он переправляется через достаточно солидные и прыткие речки. Он в том числе и нырять в воду сможет, истина, неглубоко. Зимой вдоль негромких проток и озер часто можнож следить нечистые колоночьи тропы: в данное время он с радостью придерживается в пустоледьях, доставая там рыбу и раков. За данное приятное занятие время от времени жестоко рассчитывается, пренебрегав про то, что располагается во владениях южноамериканской норки.

Осенью, как скоро начинаются активные кочевки белки, колонок перемещается за нею. Эти зверьки накапливается в районах регулярного отстрела пушного грызуна. В бассейне Большой Уссурки, к примеру, было замечено, что колонки намеревались на звуки ружейной перестрелки. Возможно, его завлекают свежеободранные беличьи тушки, кидаемые охотниками?

Сам он ловит белку только иногда, скрывая ее в период кормежки на земле.

Иногда получается из убежища смотреть за охотящимся колонком. Движения его то безмятежны и неторопливы, то резки и стремительны. Он тщательнейшим образом исследует все места, где сможет оказаться мышь, лягушка, птичье гнездо и иная снедь. То он пропадет в ворохе хвороста, то заберется в некую нору, то вскарабкается на дерево и оттуда смотрит собственные владения.

Задавив полевку либо лягушку, он их здесь ведь поглощает, а позже кропотливо вычищает себя и приводит в норму.

Если остановится около прыткого ручья, то решительно не затем, что не понимает, как перебраться. Он наблюдает, нет ли где-нибудь у камня либо под берегом рыбки, рака, лягушки.

Колонок имеет возможность кормиться далековато не роскошной снедью: питается различной мертвечиною с заметным наслаждением. Найдя убитое животное, он придерживается в пределах него, пока же не употребит в пищу.

Впрочем, ему изредка получается пиршествовать один: счастливца мгновенно замечают его собратья. Однажды я видел, как стайка теснее ожиревших колонков пожирала убитого браконьерами тигра — в том числе и он не опасен, как скоро мертв.

Нередко охотник, возвратившись к убитому всего 6—7 дней назад кабану, косуле или же изюбру, обретает только обглоданные кости да смерзшуюся кожу и, окончательно, множественные колоночьи тропки около. Установив тут 5—6 капканов, он за немного дней наловит до 2 10-ов колонков. И грабители наказаны, и ущерб возмещен.